Петр Гармаев — известный в Бурятии молодой скульптор, один из первых выпускников ВСГУТУ по направлению «Технология художественной обработки материалов». Работы мастера получают заслуженное признание на многочисленных конкурсах и не раз экспонировались на выставках в Москве, Владивостоке, Перми, Красноярске, Иркутске и в Монголии. В своих скульптурах мастер воплощает образы бурятской культуры и мифологии, обращается к философии буддизма. Его персонажи несут свет и теплоту, гармонию и добро. Например, маленькое бронзовое «Счастье» — позитивная девочка, которая заряжает хорошим настроением. Но при этом автор не ограничивается национальным колоритом, он экспериментирует с материалами и формами. «Орел» поражает размерами и четко переданным состоянием птицы в атаке.
К 50-летию кафедры «Металловедение и технологии обработки материалов» мы поговорили с Петром Гармаевым и узнали, почему он решил поступать во ВСГУТУ, каким был студентом и что думает о современном искусстве.
– Петр, расскажите о себе, почему решили поступать во ВСГУТУ?
– Родился я проездом, в Усолье-Сибирском. Мой дядя военный, родители ездили к нему в гости, там и появился. Окончил школу № 8 в Улан-Удэ. Изначально хотел выбрать специальность, связанную с программированием, компьютерами. И что-то похожее было тогда в академии культуры, хотел туда, даже подал документы. А потом мой одноклассник рассказал, что в «Техноложке» открывается новое направление. Узнаю, что там при содействии Союза художников Бурятии открыли специальность «инженер-технолог художественной обработки металлов и ювелирных изделий». Это был 2000 год, я попал в первый, экспериментальный набор.
– В одном из интервью вы рассказывали, что в детстве проводили много времени в Союзе художников?
– Мой папа в то время помогал в мастерской Геннадия Васильева, был подмастерьем. Он с Геннадием Георгиевичем вместе работал над скульптурой «Олени», витражи делали. Поэтому я с детства много работал с пластилином. Изначально меня в угол «закидывали», давали пластилин, чтобы я не мешался. Геннадий Георгиевич говорил: «Вот тебе бык, давай лепи его». И я один в один лепил. Как-то они делали скульптуру «Четверо дружных» для дацана в Джидинском районе. Это из притчи про слона, обезьяну, зайца и птичку, как они по отдельности не могли достать яблоко, а, когда друг на друга встали, каждый поел. Помню, мое мнение спрашивают, а я вижу объемы плавают. Спрашиваю: «Можно все говорить, как есть?» – «Да!» – «Одна лобная часть меньше другой». Начал какие-то нюансы говорить. Они: «Все, все, стой!» Я там постоянно рисовал. Людей не умел лепить, только животных.
– Вы были усердным студентом, хорошо учились?
– Я вообще не хотел творчеством заниматься. И поступал скорее с настроением «если что, переведусь». Даже задумывался о том, чтобы перейти на «таможенное дело». А когда стало получаться, то решил остаться на своей специальности.
– На первой же практике попали к Даши Намдакову?
– Я никому не говорил, что мой отец знает кого-то из Союза художников, не хотел за счет отца пробиваться. Когда сказали, что нужно найти мастерскую для практики, подошел к одногруппнику, который тогда уже стажировался у Даши Намдакова, и решил присоединиться. Рядом была мастерская Дмитрия Будажабэ, я увидел его работу «Мальчик на слоне», был в шоке, такая красота! Я начал у них впитывать все, хотелось быстро всему научиться. И меня перевели в другую мастерскую, там начал узнавать тонкости работы Дмитрия Будажабэ, который «докапывался» до меня, заставлял переделывать из-за пары миллиметров. Было сложно постигать азы. Но тогда я понял, что могу зарабатывать. Я лепил тогда маленькие вещи, но боялся их показывать. Они мэтры, а я самоучка.
– Как почувствовали, что вам интересно этим заниматься?
– Я перестал думать мозгами, отключился и отдался течению жизни. Стало получаться, но я сомневался в себе. Дмитрий Будажабэ меня научил делать мимику людей, добавлять живость эмоций. Когда работал с Гэсэром Зодбоевым, начал смотреть, как он работает, подглядывать. Однажды я попросил доверить мне доработать его скульптуру в плане мимики. Ему так понравилось, что потом многие вещи он позволял мне довести в плане лиц. Как-то он пришел в мастерскую и попросил показать свои работы. Я показал «Маленького воина», «Льва». Он сказал: «Классные вещи! Почему не отливаешь?» Я говорю: «Я не заслужил еще бронзу». Он ответил: «Это можно отлить, делай, не бойся!» Тогда я очень хотел набраться опыта, но не понимал, как он может мне пригодиться.
– Как проходили поиски своего стиля?
– Мне мастера постоянно говорили, что нужен свой стиль. А я не знал, что это такое. Решил, что сделаю микс Димы и Гэсэра, сначала так работал, а потом постепенно стало что-то свое получаться, свое видение. Мой стиль скорее национальный, хотя я не хочу ограничиваться только этим.
– А что вам дал ВСГУТУ?
– Это мое начало. Вуз дал научную базу, основную теорию. Я понимал, чтобы что-то делать, надо понимать технологию. Взял какую-то скульптуру, и уже видишь, как ты ее сделаешь, из чего, каким способом, я хотел знать все эти нюансы. Из педагогов Радна Санжитович запомнился, классный препод. Он ставил мне 3 и 4 за рисунок, лепку. Я как-то подошел и спросил, почему он ставит мне такие оценки, хотя другие делают хуже. Он сказал: «Я вижу твой потенциал. Если я тебя хвалю, то ты начинаешь гордиться собой и дальше не развиваешься».
– А после учебы что вы делали?
– Я работал на стройке, на СТО, иногда с другими художниками, не думал о скульптуре серьезно. Относился как к хобби, несколько раз думал завязать и заняться кузовным ремонтом автомобилей. Работал даже в Водоканале, а после пандемии занимаюсь только скульптурой.
– Ваши работы часто бывают на выставках? За рубежом выставлялись?
– Да, в Монголии. Там был интересный случай. Местное телевидение взяло у меня интервью, в котором я рассказал о работе «Три рыбы». А утром мне звонят, в номер барабанят, говорят, приехал какой-то человек, которому показали выставку до открытия, положил деньги и забрал мою работу. Посетители пришли, а скульптуры, о которой я рассказывал, уже нет.
– Сотрудничаете с галереями?
– Да, конечно, с иркутскими, санкт-петербургской. Однажды позвонили из Кемерово, сказали, что у них не выходит из головы моя работа «Счастье», приобрели ее. Я тогда был в шоке, что меня покупают, мной интересуются. Вообще, когда меня хвалят, я этого не люблю. Не хочу загордиться и не люблю таких людей.
– Чем вдохновляетесь?
– В Бурятии можно всем вдохновляться. Люди ходят и не замечают этой красоты. Я могу услышать какую-то историю, которая меня зацепит. Или какие-то образы видишь, они тебя не покидают, и ты понимаешь, что надо их сделать. Я не рисую, а сразу в объеме делаю. Пробую себя с разными материалами. Но нравится с металлом работать, нравится его тяжесть и холод.
– Скульптура «Орел» очень необычная.
– Экспериментальная. Скажу, эффект на фотографии не тот, я его видел, я его делал (смеется – прим.авт). Это скульптура ростом 1,7 и весом 25 кг. Сейчас она в огороде у мамы ржавеет. Я ее специально под открытое небо положил, чтобы она естественный цвет набрала. Наверное, она отражает мое состояние, когда я ее делал. Ты стремишься к чему-то, иногда надо пулей хватать то, что предлагает жизнь. А то, что ржавеет, – так ничто не вечно.
– Вы тяготеете больше к современному искусству?
– Любой человек, который здесь и сейчас что-то делает, это уже современный скульптор. Классическая скульптура – это академическая. Я, наверное, современный, мое искусство скорее концептуальное.
– Скульптура – это дорогое удовольствие?
– Да, здесь, конечно, больше денег. У меня был клиент, который просил скидку. Когда я по максимуму скинул, он сказал, что все равно дорого. Тогда было такое настроение, что я пригласил его посмотреть процесс. Показал лепку, отвез на завод, где отливают металл. А перед тем, как отливать, делают корковку. Там такой запах стоит, нашатырь отдыхает. Когда заходишь, вдохнуть не можешь. А потом, когда литье начинается, то идут пары цинка, других химикатов. Он это понюхал, чихал и кашлял. А потом я его повез посмотреть аргонную сварку, как патину наносят, каким образом с химией работаешь, когда цвета придаешь. Чеканку показал, когда приходится работать с браком при отливке. Человек был в шоке, говорит: «Я рад, что вы такую скидку сделали».
– Чтобы вы сказали студентам своего направления?
– Не поступайте, если это вам не нужно, не ради высшего образования. Может, вы чье-то место занимаете, кого-то более талантливого. А тем, кто хотел именно сюда и поступил, – терпение и труд. То, что вам дают, – это азы. А если вы хотите больше знаний и опыта, то надо быть напористыми, смелыми, постоянно учиться самим.
Последние комментарии